Неточные совпадения
С середины
потолка висела люстра в холстинном мешке, от пыли сделавшаяся похожею
на шелковый кокон, в котором сидит червяк.
Под
потолком,
на длинном шнурке,
висела клетка с короткохвостым чижом; он беспрестанно чирикал и прыгал, и клетка беспрестанно качалась и дрожала: конопляные зерна с легким стуком падали
на пол.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот сидел, упираясь руками в диван, спиною в стенку, смотрел в
потолок и ритмически сопел носом.
На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом,
на ногах полосатые носки; в углу купе
висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля, револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Напрягая зрение, он различил высоко под
потолком лампу, заключенную в черный колпак, — ниже, под лампой,
висело что-то неопределенное, похожее
на птицу с развернутыми крыльями, и это ее тень лежала
на воде.
Комната служила, должно быть, какой-то канцелярией, две лампы
висели под
потолком, освещая головы людей,
на стенах — ‹документы› в рамках,
на задней стене поясной портрет царя.
Обстановка комнаты придавала ей вид будуара: мягкая мебель, ковры, цветы. С
потолка спускался розовый фонарь;
на стене
висело несколько картин с голыми красавицами. Оглядывая это гнездышко, Привалов заметил какие-то ноги в одном сапоге, которые выставлялись из-под дивана.
Чертопханов снова обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба
на нос. Я посмотрел кругом. В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола
на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами
висело разбитое и тусклое зеркальце в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с
потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Возле них, перед лежанкою,
висит на веревках, продетых в кольцо, привинченное к
потолку, люлька.
В маленькой детской
висела прекрасная люлька
на медном кольце, ввернутая в
потолок.
Я получил было неприятное впечатление от слов, что моя милая сестрица замухрышка, а братец чернушка, но, взглянув
на залу, я был поражен ее великолепием: стены были расписаны яркими красками,
на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне птицы, звери и люди,
на потолке висели две большие хрустальные люстры, которые показались мне составленными из алмазов и бриллиантов, о которых начитался я в Шехеразаде; к стенам во многих местах были приделаны золотые крылатые змеи, державшие во рту подсвечники со свечами, обвешанные хрустальными подвесками; множество стульев стояло около стен, все обитые чем-то красным.
В углу
висели стенные часы с разрисованным цветочками циферблатом и подтянутыми
на цепочках медными гирями;
на перегородке, соединявшейся с
потолком деревянными, выкрашенными известкой палочками (за которой, верно, стояла кровать),
висело на гвоздиках две рясы.
Потолок был закопчен, обои
на стенах треснули и во многих местах
висели клочьями, подоконники чернели под густым слоем табачной золы, подушки валялись
на полу, покрытом липкою грязью,
на кровати лежала скомканная простыня, вся серая от насевших
на нее нечистот.
Над столом
висит лампа, за углом печи — другая. Они дают мало света, в углах мастерской сошлись густые тени, откуда смотрят недописанные, обезглавленные фигуры. В плоских серых пятнах,
на месте рук и голов, чудится жуткое, — больше, чем всегда, кажется, что тела святых таинственно исчезли из раскрашенных одежд, из этого подвала. Стеклянные шары подняты к самому
потолку,
висят там
на крючках, в облачке дыма, и синевато поблескивают.
Подняв руки и поправляя причёску, попадья продолжала говорить скучно и серьёзно.
На стенках и
потолке беседки
висели пучки вешних пахучих трав, в тонких лентах солнечных лучей кружился, плавал, опадая, высохший цветень, сверкала радужная пыль. А
на пороге, фыркая и кувыркаясь, играли двое котят, серенький и рыжий. Кожемякин засмотрелся
на них, и вдруг его ушей коснулись странные слова...
«Папа с крылышками», — пролепетал ребенок, — и Глафира Львовна вдвое заплакала, восклицая: «О, небесная простота!» А дело было очень просто:
на потолке, по давно прошедшей моде, был представлен амур, дрягавший ногами и крыльями и завязывавший какой-то бант у черного железного крюка,
на котором
висела люстра.
Устав смотреть
на него, Фома стал медленно водить глазами по комнате.
На большие гвозди, вбитые в ее стены, были воткнуты пучки газет, отчего казалось, что стены покрыты опухолями.
Потолок был оклеен когда-то белой бумагой; она вздулась пузырями, полопалась, отстала и
висела грязными клочьями;
на полу валялось платье, сапоги, книги, рваная бумага… Вся комната производила такое впечатление, точно ее ошпарили кипятком.
Кабинет этот оказался большой комнатой, неоштукатуренной и почти пустой; по стенам,
на неровно вбитых гвоздях,
висели две нагайки, трехугольная порыжелая шляпа, одноствольное ружье, сабля, какой-то странный хомут с бляхами и картина, изображающая горящую свечу под ветрами; в одном углу стоял деревянный диван, покрытый пестрым ковром. Сотни мух густо жужжали под
потолком; впрочем, в комнате было прохладно; только очень сильно разило тем особенным лесным запахом, который всюду сопровождал Мартына Петровича.
Таков и наш фасад был; но внутри
Характер свой прошедшего столетья
Дом сохранил. Покоя два иль три
Могли б восторга вызвать междометье
У знатока. Из бронзы фонари
В сенях
висели, и любил смотреть я,
Хоть был тогда в искусстве не толков,
На лепку стен и форму
потолков.
Перед образом горит зеленая лампадка; через всю комнату от угла до угла тянется веревка,
на которой
висят пеленки и большие черные панталоны. От лампадки ложится
на потолок большое зеленое пятно, а пеленки и панталоны бросают длинные тени
на печку, колыбель,
на Варьку… Когда лампадка начинает мигать, пятно и тени оживают и приходят в движение, как от ветра. Душно. Пахнет щами и сапожным товаром.
Я очутилась в небольшой комнате, устланной циновками и коврами с разбросанными
на них мутаками и выделанными шкурами диких коз. В углу стоял очаг с дымящеюся жаровней. Стены украшали развешанные оловянные блюда, тарелки, железные таганцы и кастрюли — словом, полная коллекция домашней утвари горского обихода. Еще выше, под самым
потолком,
на железных крючьях,
висели вяленые бараньи окорока, перетянутые веревками.
На окнах
висели белые чистые занавески и стояли горшки с бальзамином, стручковым перцем и розанелью, по углам большие кадки: в одной огромный, чуть не до
потолка поднявшийся жасмин, в другой фига.
Взойдя по исковерканному пожаром или орудийными снарядами крылечку, Игорь и Милица очутились в небольшой горенке с огромной печью в углу. В другом углу
висело распятие, украшенное засохшим венком из полевых цветов. Часть
потолка отсутствовала совсем и кусок голубого неба глядел внутрь избушки. Там не было ни души. Уставшие до полусмерти, оба юные разведчики опустились
на лавку.
Он торопливо вышел в дверь направо. Бледная кухарка тяжело вздыхала. Солдаты смотрели
на блестящий паркет,
на большой черный рояль. Высокий подошел к двери налево и открыл ее. За ним оба другие пошли.
На потолке висел розовый фонарь. Девушка, с обнаженными руками и плечами, приподнявшись
на постели, испуганно прислушивалась. Она вскрикнула и закрылась одеялом. Из темноты соседней комнаты женский голос спросил...
Она
висела на крючке, вбитом в
потолок для снятой
на летнее время люстры.